Рассказы о памятниках Бородинского поля были бы неполными без описания самого великого сражения Отечественной войны 1812 года.
Наполеон на Бородинских высотах
В. В. Верещагин, «Наполеон на Бородинских высотах»
Это день Бородинского сражения - 26 августа 1812 года. Наполеон страстно хотел генерального боя; он опасался, чтобы русские и здесь его не обманули и не ушли. Он встал в третьем часу утра, после краткого отдыха и, не смотря на простуду, которую чувствовал ещё с вечера, принялся за кипучую деятельность. Первые его слова были: «Что делается у русских?» - Получив в ответ, что наши войска оставались на месте, он был очень обрадован и, выйдя из палатки, сказал собравшимся около него во множестве офицерам: «Сегодня немножко холодно, но ясно: это солнце Аустерлица».
Почти в течение всего сражения Наполеон находился на высоте отнятого у нас 24 августа Шевардинского редута. Он был не совсем здоров. Художник изобразил его сидящим на складном стуле. За ним - штаб и свита; за ними - гвардия в полной парадной форме.
За Бородинское сражение Наполеона упрекают: в недостаточной энергии руководства боем и в недостаточной решительности его ведения. Это объясняют отчасти его нездоровьем, а отчасти тем, что в 1812 году он держал себя более как император, чем генерал: он не решался подвергать себя опасности; в бюллетене* о Бородинском сражении говорится, что Император ни разу не подвергал себя опасности в этом бою; по той же причине не решался он рисковать и рисковать своим последним резервом - гвардией, которую он, несмотря на настояния своих генералов, не ввел в бой. Как увидим далее, ему пришлось в позднейший период этой войны отступить от такого образа действий.
* В войну 1812 года Наполеон отправил во Францию 29 бюллетеней, которые составлялись по его указанию и которыми он оповещал свою страну и всю западную Европу о событиях войны. Бюлетени эти были, к слову сказать, очень далеки от истины.
Сражение при Бородине 26 августа 1812 года
П.Гесс, «Сражение при Бородине 26 августа 1812 года»
Бородинское сражение можно считать самым главным в кампании 1812 года. Это генеральная сшибка обеих сторон; в нём принимали участие полностью их главные армии - неприятельская под начальством самого Наполеона, русская армия под начальством самого Кутузова. Здесь на смерть билось более 225.000 бойцов; из них легло более 80.000. Такой массы войск и такой массовой потери ни в одном из сражений войны 1812 года не было; да и вообще по кровопролитности это одно из самых редких сражений в истории.
В картине Гесса сгруппировано несколько важнейших моментов Бородинского сражения.
Центральный интерес представляет выбытие из строя князя Багратиона, главнокомандующего нашей 2-й армии. Этот эпизод и занимает центральное место в картине. Багратион, раненный в ногу, сидит на земле с перевязанной ногой и говорит с генералом Коновницыным, который стоит рядом с ним верхом на лошади. Коновницын оказался на этом участке позиции старшим из генералов, и ему Багратион передает командование. К раненному Багратиону бежит для подачи врачебной помощи лейб-медик Вилье.
Тут же на телеге подвозят раненного генерала Воронцова. Он командовал сводной гренадерской дивизией; в рукопашной схватке он был ранен штыком, а дивизия его была почти уничтожена; в своих записках он говорит о своем участии в Бородинском сражении так: «Мое сопротивление не могло быть продолжительно, но прекратилось не прежде, как с уничтожением моей дивизии».
В левом углу картины - каре полков Лейб Гвардии Измайловского и Лейб Гвардии Литовского, под командованием полковника Храповицкого, отражают атаку неприятельской кавалерии (Нансути и Монбрена).
Выше каре наших гвардейских полков вдали на картине - Шевардинский редут, у которого стоит Наполеон со свитой. Оттуда несется в атаку кавалерия Мюрата и он с ней.
На правой стороне картины - большое укрепление нашего центра (батарея Раевского). Взятое было неприятелем, оно отбирается обратно Ермоловым. Еще правее - большая батарея нашего правого фланга; здесь - Барклай-де-Толли (пешком) и еще дальше Кутузов. Впереди них виднеется село Бородино. За ним 1-й кавалерийский корпус Уварова и казаки Платова обходят левый фланг неприятельского расположения и неожиданно появляются на фланге и частью в тылу корпуса вице-короля итальянского Евгения Богарне.
В действительности все перечисленные эпизоды Бородинского сражения происходили не в одно и то же время, но художник хотел на одной картине запечатлеть его важнейшие моменты*. Другой художник, художник слова (М. Ю. Лермонтов) воспел Бородинский бой в стихах; вот несколько чудных строф оттуда:
Мы долго молча отступали,
Досадно было, боя ждали,
Ворчали старики:
«Что ж мы? на зимние квартиры?
Не смеют что ли командиры
Чужие изорвать мундиры
О русские штыки?»
И вот нашли большое поле:
Есть разгуляться где на воле!
. . . . . . . . . . . . . . .
И только небо засветилось,
Всё шумно вдруг зашевелилось,
Сверкнул за строем строй.
Полковник наш рожден был хватом:
Слуга царю, отец солдатам…
Да, жаль его: сражен булатом,
Он спит в земле сырой.
И молвил он, сверкнув очами:
«Ребята! не Москва ль за нами?
Умрёмте ж под Москвой,
Как наши братья умирали!»
- И умереть мы обещали,
И клятву верности сдержали
Мы в бородинский бой.
* Нужно сказать, что на картине вполне определенно видны не все перечисленные эпизоды Бородинского сражения; последние четыре не вполне ясны, но мы называем их, руководствуясь надписями на раме этой картины, висящей в офицерском собрании Лейб Гвардии Измайловского полка.
Лейб Гвардии Измайловский полк в сражении при Бородине 26 августа 1812 года
Коцебу, Лейб Гвардии Измайловский полк в сражении при Бородине 26 августа 1812 года
В начале Бородинского сражения вся гвардия находилась в резерве, но когда неприятель повел яростные атаки на Багратионовы флеши, то полки Лейб Гвардии Измайловский, Лейб Гвардии Литовский и Лейб Гвардии Финляндский были выдвинуты из резерва и направлены на подкрепление войск, действовавших у этих флешей. Двигаясь из резервов в густых колоннах (колонны к атаке), полки эти попали под сильный огонь неприятельской артиллерии, но, не взирая на него, храбро устремились в атаку.
Участник Бородинского боя, французский генерал Пеле, картинно описывает атаки наших войск у Багратионовых флешей и говорит: «По мере того, как к войскам Багратиона подходили подкрепления, они по трупам павших шли вперед с величайшею отвагою, для овладения утраченными пунктами. Русские колонны на наших глазах двигались как подвижные шанцы, сверкающие сталью и пламенем. Поражаемые нашей картечью, атакуемые то конницей, то пехотою, эти храбрые войны терпели огромный урон, но, собравшись с последними силами, они нападали на нас по-прежнему.»
Бригадй из полков Лейб Гвардии Измайловского и Лейб Гвардии Литовского командовал командир первого из них Храповицкий. В истории первого из этих полков (составленного в 1882 году) участие его в Бородинском сражении очерчивается следующим образом:
«Полковник Храповицкий, построив бригаду в колонны к атаке, двинулся вперед в полном порядке в восьмом часу утра. По дороге измайловцам встретилась процессия с иконою Смоленской Божией Матери, возвращавшеюся с нашего левого фланга. Видя в этом для себя счастливое предзнаменование, солдаты набожно крестились и с твердым духом двигались вперед, несмотря на то, что неприятельские снаряды уже рвали их ряды».
«Из первых жертв Бородинского сражения пал полковой барабанщик, шедший рядом с полковником Храповицким. Ему раздробило ядром обе ноги (это и изображено на картине). Снаряды чаще и чаще валились в ряды измайловцев. Пули начинали уже сильно свистеть и, то и дело, люди выбывали из рядов, но полк шел спокойно. Вот лошадь под полковником Храповицким высоко взвилась на дыбы и, опрокинувшись навзничь, осталась на месте жертвою от попавшей в нее неприятельской пули. Храповицкий поднялся, и измайловцы снова увидали его спокойно ехавшим перед полком на новой лошади».
Затем Лейб Гвардии Измайловскому полку вместе с Лейб Гвардии Литовским пришлось отразить ряд горозных и яростных атак многочисленной французской кавалерии. Они молча подпускали неприятельскую кавалерию на 50 шагов и лишь тогда обстреливали её верным, губительным огнем, приводившим её в расстройство и обращавшим в бегство. По свидетельству командира одного из батальонов Лейб Гвардии Литовского полка, батальон этот в одну из атак на него неприятельских кирасир даже не открывал огня, а молча поджидал скачущую кавалерию, держа ружья на руку и поворачивая дула их из стороны в сторону; получавшееся от этого блистание штыков пугало лошадей и удерживало их, а тех, которые доскакивали, солдаты кололи штыками в морды, затем сами перешли в атаку на расстроенных кавалеристов, обратили их в бегство и вдогонку открыли по ним сильный огонь.
Атаки неприятельской кавалерии на нашу пехоту были для нее минутами передышки, так как в это время неприятельская артиллерия переставала её обстреливать.
После отражения кавалерийских атак Лейб Гвардии. Измайловский полк подвергся губительному огню неприятельской артиллерии; это было около полудня, когда неприятель засыпал снарядами наши позиции. Полк стоял непоколебимо, презирая опасность и многочисленные людские потери.
Картечная пуля ударила в ногу полковника Храповицкого, но он остается в строю. Перевязавши рану, бодро едет он по рядам бригады и благодарит героев за их мужество и стойкость. Но, объехав свои батальоны, он теряет силы и велит нести себя на перевязочный пункт.
Вскоре затем был ранен и принужден выйти из строя полковник Козлянинов, а также еще много штаб- и обер-офицеров и нижних чинов. После обстрела наших позиций артиллерией, неприятель повел на них новые атаки пехотой и кавалерией. Но измайловцы, хотя и несли страшные потери, до конца сражения отбивались с тем же мужеством и непоколебимостью, не уступив врагу. Они потеряли в этом сражении: 28 офицеров из 51 и 1135 нижних чинов из 1920, т.е. больше половины.
Временно сменивший раненного Багратиона в главном начальствовании на том участке позиции, где действовал Лейб Гвардии Измайловский полк, генерал Коновницын в донесении своем о бое говорит так:
«Я не могу с довольной похвалой отозваться о примерной неустрашимости, оказанной в сей день полками Лейб Гвардии Литовским и Лейб Гвардии Измайловским. Прибыв на левый фланг, непоколебимо выдержали они наисильнейший огонь неприятельской артиллерии, осыпавшей картечью их ряды. Несмотря на потери, пребывали они в наилучшем устройстве, и все чины, от первого до последнего, один перед другим, являли рвение свое умереть, прежде чем уступить неприятелю. Три больших кавалерийские атаки неприятельских кирасиров и конных гренадеров на оба полка ими отражены были с невероятным успехом; ибо несмотря, что кареи, построенные оными полками, были совсем окружены, неприятель с крайним уроном был прогнан огнем и штыками… Одним словом, полки Измайловский и Литовский в достопамятном Бородинском сражении 26 августа покрыли себя в виду всей армии неувядаемою славою».
Лейб Гвардии Измайловскому полку за Бородинское сражение были пожалованы Георгиевские Знамена.
Сражение при Бородине 26 августа 1812 года
Дезарно, «Сражение при Бородине 26 августа 1812 года»
Картина воспроизводит эпизод неожиданного нападения нашего артиллерийского корпуса под командою генерал-лейтенанта О. П. Уварова на левый фланг армии Наполеона. Это действие имело большое значение в Бородинском сражении, хотя и не достигло намеченной Кутузовым цели.
Когда после полудня Наполеон готовил решительный удар на наш центр, корпус Уварова, стоявший до того за нашим правым флангом, был выдвинут вперед и направлен в обход левого фланга неприятельского расположения; еще правее двинулся Платов с казаками. Неожиданное появление корпуса Уварова на фланге армии Наполеона (здесь находился корпус вице-короля итальянского), а казаков Платова в тылу его произвело переполох в неприятельских войсках и отвлекло внимание Наполеона от нашего центра, заставив его заняться своим левым флангом; атака на наш центр была приостановлена и приостановка эта продолжалась в течение двух часов; этим перерывом мы воспользовались для приведения в порядок расстроенных боем войск нашего центра и усиления подкреплениями ослабленных пунктов нашей позиции.
С правой стороны картины - левый фланг армии Наполеона, а именно корпус вице-короля; видно
Бородино, занятое войсками его корпуса; впереди этого селения мост через реку Колочу.
Верхом на гнедом коне - генерал-адъютант, генерал-лейтенант О. П. Уваров, молодой кавалерийский генерал (39 лет) с орденом Святого Георгия 2 -й степени. За ним в лейб-казачьей форме другой молодой кавалерийский генерал-лейтенант, генерал-адъютант граф Орлов-Денисов (37 лет). Наша кавалерия нападает на неприятельскую пехоту и артиллерию. Неприятель отбивается, отступает и увозит орудия.
Конец Бородинского сражения
В.В. Верещагин, «Конец Бородинского сражения»
Поле сражения завалено грудою тел. Мертвых больше, чем живых. Воины Наполеона, заняв уступленные нами укрепления, восклицают: «Vive l'empereur!».
Французский автор, участник боя (Labaume), следующим образом описывает поле Бородинского сражения после битвы: «Середина большого редута представляла ужасную картину: трупы были навалены один на другой в несколько рядов. Русские гибли, но не сдавались. На пространстве одного квадратного лье не было местечка, непокрытого мертвыми телами… Виднелись горы трупов, а там, где их не было, валялись обломки оружия, пик, касок, лат, ядер, покрывавших землю как град после сильной грозы…»
После сражения войска Наполеона отошли на прежние свои биваки. Наполеон объявил Бородинское сражение своей победой. Но вот, каково было состояние «победителей» по описанию французских историков:
«После Бородинской битвы войска Наполеона провели на биваках ужасную ночь, без огней, посреди мертвых, умирающих и раненых. Только на рассвете они узнали об отступлении Русских. Едва ли когда случалось, чтобы победители испытывали после победы такое необычайное чувство: они находились в каком-то оцепенении. После стольких бедствий, лишений и трудов, перенесенных для того, чтобы принудить Русских к сражению, после стольких подвигов, мужества, какие же последствия! - Страшная резня… и еще большая, чем прежде, неопределенность - долго ли продлится война и какой будет ее исход.
Вечером после битвы не слышалось ни песен, ни разговоров, господствовало грустное и молчаливое уныние. Не спалось и самому Наполеону: не легко было на душе его. Сон его был тревожен или, лучше сказать, он вовсе не спал. Он много раз восклицал, быстро поворачиваясь в постели: «quelle journee!» (что за день!). Его ставка у Шевардина была во всю ночь окружена старой гвардией : несмотря на значительное отдаление от места сражения, он считал нужною эту предосторожность.
Когда по утру следующего дня ему доложили об отступлении русских войск, он сказал: «Пусть отступают; а мы повременим несколько часов, чтобы заняться нашими несчастными ранеными».
Один французский полковник (Фезензак), назначенный командиром полка после Бородинского сражения, в своих мемуарах говорит, «что он не нашел прежней весёлости в солдатах, не слышал песен и разговоров - они были погружены в мрачное молчание. Даже офицеры ходили словно опущенные в воду. Это уныние странно после победы, открывшей, казалось, ворота в неприятельскую столицу».
Один из французских историков войны 1812 года (маршал Сен-Сир) говорил о Бородинском сражении так: «Русские, несмотря на самое упорное сопротивление, могут считаться побежденными потому только, что они отступили, но они не были разбиты, они не были отброшены в полном расстройстве ни на одном из участков своей позиции. Было поражено тело, но не душа армии. Их потери были велики, даже огромны, но они почти уравновешивались потерями Наполеона, а между тем на их стороне оставалось великое преимущество: их потери могли быть немедленно вознаграждены теми подкреплениями, которые они получали ежедневно, тогда как убыль в наших войсках оставалась невосстанавливаемою».
Сам Наполеон впоследствии говорил о Бородинском сражении так: «Из всех моих сражений самое ужасное то, которое я дал под Москвой. В нем Французы показали себя достойными одержать победу, а Русские стяжали право быть непобедимыми… Из пятидесяти мною данных сражений, в битве под Москвою выказано наиболее доблести и одержан наименьший успех».
При подготовке материала использовалась книга "Отечественная война 1812 года в картинах русских художников" Издание И. С. Лапина, Париж.
Адаптация для сайта: С. Николаев.
Путеводитель по Бородинскому полю. Описания главных достопримечательностей.